Сегодня целый день ломаю голову над дилеммой.
Я на тренировки хожу, чтобы танцевать научиться или летать. Судя по всему – летать. Или точнее сказать падать.
Может с моим вестибулярным аппаратом беда какая приключилась, за время отпуска? Как неваляшка в разные стороны заваливаюсь. Головой мотнуть не могу, резко встать тоже перестало получаться. С шеста, так вообще как кошка без когтей по промасленной стене съезжаю. Ведь раньше то, все здорово получалось. Даже на шпагат посадили, а тут вот раз и оказия такая приключилась. АААААААААААААААА! Что делать????

---

За окном тускло сияло солнце. Вот уже несколько дней оно тщетно пыталось пробиться сквозь плотную пелену облаков. Это солнечное марево заставляло меркнуть все краски азиатского лета. Создавалось впечатление что трава, листва и все вокруг просто покрыто толстым слоем пыли и только сильный ливень способен избавить от этого плотного налета.
Сигаретный дым медленно заполнял салон автомобиля. Его лиловые клубы формировали различных мифических существ, которые медленно проплывали у нас над головами и распадались, так и не приняв свою окончательную форму.
Наш маленький, взятый в аренду фургончик, осторожно прокладывал себе дорогу в плотном потоке дорогих иномарок. Каким же неуклюжим он казался во всем этом великолепии технического прогресса. Нелепый, желтого цвета, но и это не помешало ему с гордостью остановится между двумя молодежными красавцами и терпеливо дожидаться нужного сигнала светофора. Ни презрительные взгляды современной молодежи, разглядывающих нас из салона шикарного Шевроле, ни нетерпеливый рев двигателя ярко красного Феррари не могли препятствовать намеченному маршруту. Пусть и медленно километр за километром, но все же мы приближались к тихому пригороду.
Современное дорожное покрытие давно уступило место старому, покрытому рытвинами и трещинами асфальту. Фургончик слегка потрясывало и эта тряска не давала возможности сосредоточиться и привести в порядок мрачные мысли. Сколько времени прошло, мы не знали, но в скорее, на горизонте, показалась стена высокой, пропыленной за долгое лето, зелени. Это и был конечный пункт нашего пути.
Фургончик с ревом остановился в нескольких метрах от кованной ограды и перед глазами предстала реальность… Разросшиеся за долгие годы дубы надежно скрывали здание от глаз ненасытных, молодых и талантливых архитекторов, которые непременно застроили бы это место комфортабельными торговыми центрами. И только не менее древняя, кованная ограда служила неким напоминанием о все еще существующем старце. Служившим последним пристанищем для маленьких, не в чем неповинных жизней.
Старинное, серое здание уныло встречало нас своими некогда выбеленными стенами c облупившейся штукатуркой, сломанной и покрытой мхом бронзовой черепицей, а превратившееся в древесную труху крыльцо дополняло и без того печальную картину. Давно не крашенная, деревянная дверь со скрипом впустила нас в темный, плохо освещенный коридор. В нос ударил запах гнили и медикаментов. Тишина воцарившаяся в этом здании казалось поглотила все живое, что еще могло здесь существовать. А от нехватки свежего воздуха с каждой минутой все сильнее кружилась голова, глаза все еще не привыкли к темноте. Создавалось ощущение, что мы с каждым шагом все глубже погружаемся в подземелье к темному волшебнику, и только слабая полоска света, пробивающаяся из под каждой двери, возвращала подобно крохотной ниточке в реальный мир.
Наши осторожные шаги гулким эхом разносились по этому невероятно длинному коридору и возвращаясь, сбивали с ног своим оглушительным рокотом. Деревянные половицы давно прогнили, расшатались и печально поскрипывали даже просто от небольшого движения воздуха. А наш приглушенный стук в стеклянную дверь буквально вырвал из сонного оцепенения пожилую женщину, печально сидевшую за письменным столом, и устало смотревшую на огромную кипу бумаг, небрежно разбросанных по выкрашенному белой краской столу. Поднявшись с большим трудом она, поспешила открыть нам дверь и впустить в не менее темный, невероятно длинный коридор. Молча, она указала нам дальнейший путь и снова опустилась в свое кресло, приняв прежнее положение.
В конце коридора нас встречала уже немолодая, приветливая женщина. Под добрыми карими глазами залегли темные круги, свидетельствующие о трудной, бессонной ночи. А длинные, седые волосы местами выбивались из под белой, медицинской шапочки. Она приветливо улыбалась, но и в улыбке можно было прочитать некую скорбь и усталость. Женщина провела нас в небольшое, плохо освещенное помещение и оставила на несколько минут.
Только здесь я смогла сбросить с плеч внезапно навалившуюся грусть и усталость, прийти в себя и осмотреться. Давно не мытые окна не пропускали достаточное количество солнечного света в темное, мрачное помещение. Деревянные стулья, с выцветшей обивкой, старый черно – белый телевизор. Вот и все убранство актового зала. В самом углу мое внимание привлекли грязные игрушки советского времени. Среди них с трудом можно было узнать плюшевого мишку с оторванной лапой, зайку без одного глаза и набитого соломой бесформенного пса.
Странные, трудно узнаваемые герои отечественных мультфильмов, украшали грязно зеленые стены зала. Вот толстый Винни – Пух неумело держит бутылек с лекарством, жизнерадостный пяточек, с огромным термометром, уютно расположился в тени большого, нарисованного дерева, в самом центе хоть и неказистый, но приветливый доктор Айболит разложил целый арсенал шприцов и готовился к сказочной вакцинации. Все это выглядело более чем странно и страшно. Я вздрогнула. Вновь вошедшая медсестра заметила это и обняв меня за дрожащие плечи прошептала.
- Вы правы. У нормальных людей это вызывает ужас, но как иначе заставить наших маленьких жильцов каждый день выпивать горькое лекарство, делать не самые безболезненные уколы и капельницы. Вот поэтому студенты и разрисовали нам стены, чтоб уговаривать деток проще было. – она улыбнулась горькой улыбкой. – скоро детки с родителями придут, постарайтесь немного успокоиться, они все очень впечатлительные.
Я кивнула и обняв плюшевого зайца прислушалась к шаркающим шагам в темном коридоре. Казалось, в этот момент только этот старый зайка мог унять мой страх. Страх перед тяжелой участью этих бедных деток. Обреченный доживать последние дни или часы в этом богом забытом месте.
Вот открылась дверь и первой в комнату зашла молодая мамочка, держащая на руках бледное кареглазое создание. Девчушка с детским любопытством рассматривала нас, и накручивала мамин черный локон на худенькие пальчики. Длинные волосики разметались по плечам, а маленькие пухленькие губки были темно фиолетового цвета. Собрав последнюю храбрость в кулак я на негнущихся ногах подошла к этому маленькому неземному существу и потрогав за холодную речку спросила:- Куколка как тебя зовут?
- Аурика. – ответила растерянная женщина за малышку. – она не разговаривает.
- Понятно. А можно я ее подержу. Она у вас просто красавица. – искренне сказала я. Симпатия к Аурике возникла с первых секунд знакомства. Она стала доверчиво тянуть свои нежные ручки в мою сторону, улыбаться своим маленьким ротиком, и толкать уже надоевшую маму. Как потом выяснилось, детское внимание привлекла заколка на моих волосах. Красивый гребень с цветными стразами, так и манил девчушку своим тусклым сиянием. Не задумываясь, я стянула ее с себя и отдала в вечное пользование этому маленькому, беззащитному существу……
… Все тоже старое, серое здание детского хосписа провожало нас хмуро и печально. В надежде увидеть огромные глаза Аурики я напоследок заглянула в пропыленные окна на первом этаже, но в зеркальном окне отразилась быстро повзрослевшая девочка с растрепанными темными волосами, и огромными, полными слез карими глазами.

---

Ночь давно вступила в свои законные права, а я только сейчас заметила это. Только сейчас мое сознание уловило, что исчезла бесконечная вереница машин на шоссе под окном, пропала стайка таксистов – частников, и даже успело закрыться маленькое, летнее кафе напротив. Боже как быстро все это произошло, или может это я просто погрузилась в таинственный летаргический сон, и кто – то вывел меня из этого оцепенения, простым взмахом своей волшебной палочкой. Ведь только сейчас, всего несколько минут назад мою маленькую кухоньку освещали последние лучики заходящего солнца, а озорной солнечный зайчик завел игру в салочки, заставляя ленивого кота носиться по кухне как несмышленого, пушистого котенка. Складывалось впечатление, что неизвестный волшебник взмахом своей волшебной палочки потушил солнце, подобно огоньку горящей свечи.
С этим волшебным дуновением моя маленькая, уютная кухонька погрузилась во мрак, куда – то исчез любимый кот, и только я, как прежде продолжаю сидеть на подоконнике и смотреть на теперь уже ночной город. Экран ноутбука давно погас, а некогда горячий кофе с коньяком, так и остался недопитым. Моя босая нога, которая болталась из окна на шестом этаже типовой многоэтажки, больше не вызывала ужаса среди случайных прохожих, и только теплый ночной ветерок нежно целовал своим свежим дыханием мое заплаканное лицо.
Нескончаемый водоворот мыслей снова погружал меня в события прошедшего дня. Перед глазами стояла печальная картина. В голове снова и снова всплывала маленькая траурная процессия, печально шествующая с небольшой возвышенности. Слезы боли и горечи давно уже были высушены сухим, горячим ветром, бьющим с неимоверной силой прямо в глаза. Казалось, этот беспощадный ветер всеми силами старался осушить это бескрайнее море печали, скорби и тупой боли, грызущей нас изнутри. Подобно заевшей грампластинке в старом патефоне в голове снова и снова повторялся только один вопрос. Почему? Почему именно таких людей судьба забирает первыми? Почему именно он? Почему? Почему? Почему? Мне и сейчас хочется задавать его судьбе, небесам, да и кому угодно. Но принять эту жестокую правду просто нет сил. Мой разум не может осознать простую истину, что именно его так жестоко забрала у нас судьба. Он был лучшим из нас. Самым лучшим. Молодой врач, реаниматолог, подающий большие надежды, да и просто потрясающий человек. Он и только он научил нас не проходить мимо нуждающихся. Именно он привел меня в Цент переливания крови и именно благодаря его усилиям и стараниям спасенные им дети продолжают радоваться каждому дню. Больно. Очень больно. В голове просто не укладывается мысль, что это его больше двадцати дней искали спасатели в мутной, холодной воде горной реки. Что это его сегодня мы хоронили в закрытом гробу. И что именно его семья потеряла любимого сына, мужа и отца. Все это так несправедливо, больно и горько. И только на любимой фотографии он все еще улыбается мне и машет рукой, словно прощаясь, … прощаясь с этим миром и мной.
Непрошенные слезы снова текут нескончаемым ручьем по щекам при одной только мысли о нем. Возможно, он меня не слышит, но я просто хочу сказать это самой себе. Я обещаю, что буду так же сдавать свою кровь и помогать нуждающимся. Все мы продолжим его дело и никогда не оставим его семью на произвол судьбы. Так хочется просто подойти поближе к нему, прижаться мокрой от слез щекой к его груди и сказать: - Можешь не сомневаться, я все сделаю, ты же знаешь какая я упертая. И еще обещаю тебе, я их всех «порву». Порву на мелкие клочья, и это будет не только ради тебя, но и ради меня самой. Спи спокойно золотой ты мой человек.

---

Видимо пришла моя пора завести свой дневник. Очень надеюсь что его создание внесет долю позитива, тепла и доброты и в мою жизнь.